 |
1920-е: Революция и бюрократия Записки оппозиционера
|
|---|
И.М. Павлов, Записки оппозиционера.
К публикации 2021 г.
Издание воспроизводит в форме EPUB текст санкт-петербургского бумажного издания 2001 года. За 20 лет, истекшие после публикации книги, мы узнали настоящее имя автора — Хорошев Иван Митрофанович (1904-1991). Хорошев — заключенный Ухто-Печерского ИТЛ, чудом спасся, жил на Западе, печатался в русскоязычной прессе под псевдонимом Нильский М., и также носил другие псевдонимы: М. Б., Михаил Балашов, Миронов И., Муравьев Иван, Павлов И.
Редактор: Феликс Крайзель.
Предисловие к публикации 2001 г.
10 февраля 2001 г.
Читая анонимный документ, найденный в архиве, следует всякий раз спрашивать себя: не является ли работа фальсификацией? Ответ на этот вопрос не всегда однозначен. Нужно внимательно проанализировать работу и ответить на ряд вопросов: насколько она цельна? написана ли она в одном ключе, одной и той же рукой? обосновано ли выраженное автором мировоззрение обстоятельствами его личной жизни? соответствуют ли воспоминания и рассказы известной нам действительности? правдоподобно ли происхождение этого манускрипта? кому была бы выгодна фальсификация в этом духе? и пр.
Как вы сможете увидеть, уважаемый читатель, работа написана одной рукой, вернее, одним умом (манускрипт найден в машинописной форме), она является цельным документом, вышедшим «из-под пера» незаурядной личности. Человек, писавший документ, ярко рисует своё детство и обстановку, в которой сложилось его мировоззрение. В архивах Гуверовского института хранятся другие анонимные манускрипты: некоторые менее, некоторые более достоверные. Вполне возможно, что в конце 40-х годов в обстановке передвижения масс беженцев и эмигрантов в конце Второй Мировой войны воспоминания чудом выжившего русского оппозиционера могли попасть на Запад.
Автор вовсе не является правоверным сторонником какой-то определённой доктрины, механическим попугаем, повторяющим заповеди социализма, коммунизма или даже троцкизма. Этот человек многое передумал, во многом разочаровался. Он смотрит на своё прошлое с точки зрения «социалиста-демократа», больше уже не коммуниста, и осуждает «нетерпимость и иезуитство» строителей Советского государства. Мы не разделяем эту точку зрения и видим в ней теоретическую ограниченность автора, его национально-реформистский кругозор. Конечный вывод автора, что социализм мог бы быть построен в России 1917-го года на базе демократических реформ, кажется нам наивным и даже смешным. Выбор стоял не между Керенским и Лениным, а между Лениным и генералом Корниловым, между диктатурой пролетариата и диктатурой монархистских генералов, поддержанных империалистами. Программа большевиков в 1917-24 гг. заключалась в победе не Российской, а мировой социалистической революции.
В описании своей оппозиционной работы автор мало даёт нам в программно-историческом смысле, он больше описывает механику и организацию полулегальной оппозиции середины 20-х годов. Он практически не говорит, например, о роли вопроса о «перманентной революции» (антипода «теории» о возможности построения социализма в одной стране) во внутрипартийных дискуссиях, едва касается значения международных событий — в Германии, Великобритании, Китае — в развитии внутриполитического положения в Советской России. Даже сама картина политических и идейных разногласий между оппозицией и право-центристским блоком не всегда отчетливо видна. Ясно, что в течение долгого времени безымянный писатель не имел доступа к программным документам, аналитическим материалам, библиотекам, не участвовал в свободном обмене мнениями и в спорах между протагонистами разных течений. Другими словами, воспоминания написаны тайно и в одиночку, как мы и должны ожидать.
Кому были бы выгодны воспоминания в таком моральном ключе? Ясно, что эти воспоминания наносят удар по сторонникам раннего сталинизма или бухаринцам. Правое крыло ВКП(б) сотрудничало со Сталиным в подавлении всех институтов рабочей демократии, выросших из революции. Но нельзя также и сказать, что от этих мемуаров выиграют последователи «демократического социализма»: воспоминания лишь подчёркивают, что активная оппозиция против победы бюрократического тоталитаризма выросла в рядах коммунистов и комсомольцев; беспартийные и либерально-демократические слои общества молчали и наблюдали со стороны, читая оппозиционные документы, симпатизируя оппозиционерам, но не более того.
Документ ясно показывает молодость автора, яркость его впечатлений, высокие порывы его духа. Самое главное, в этом документе нет выдумок: автор пишет о том, что знает и сам наблюдал, он не выдумывает небылиц и не выпячивает себя, не старается казаться умнее, чем был в свои 20-25 лет. Эта работа правдиво описывает события первых десяти лет революции и заслуживает внимание читателей.
Борьба Левой оппозиции против растущего сталинизма
После начала последней болезни Ленина и его отхода от активной работы в марте 1923 года в партии начали быстро усиливаться признаки бюрократизма: назначенство, чванство начальников и секретарей по отношению к рядовым партийцам, отталкивание масс от активного руководства деятельностью партийных органов. Повседневное руководство партией было в руках так называемого «триумвирата», составленного из Зиновьева, Каменева и Сталина. Чтобы изолировать Троцкого, эта тройка организовала тайное параллельное «Политбюро» из всех членов Политбюро, кроме Троцкого и включая председателя ЦКК Куйбышева. Основные партийные решения принимались келейно, помимо ЦК и формальных органов партии.
Осенью 1923 года Троцкий, с одной стороны, и целая группа старых и заслуженных членов партии (Е. Преображенский, Л. Серебряков, Г. Пятаков и 43 других старых большевика), с другой, написали обращения в ЦК и Политбюро, призывая к обсуждению партийного бюрократизма и к повороту партии в сторону большей партийной демократии. Из-за следующего обстоятельства эти выступления быстро получили широкую поддержку партийных масс.
Международные события: обострение политического положения в Италии и Болгарии и, в особенности, складывание революционной ситуации в Германии осенью 1923 года — вызвали массовое брожение внутри ВКП(б), рост надежд на европейскую революцию, рост активности рядовых членов партии, открытое недовольство по поводу партийного режима. Массовые партсобрания кончались осуждением руководства местных, губернских и Центрального Комитета, призывами изменить курс партии.
Конференция ЦК в декабре 1923 года проголосовала за проведение «нового курса» демократизации партии. Но к тому времени революция в Германии провалилась, массы были снова ввергнуты в апатию, а оппозиция изолирована. ХIII съезд партии в январе 1924 года прошел в обстановке изоляции и поражения оппозиции; смерть Ленина 21 января развязала заговорщикам под руководством «тройки» руки, и они начала переходить ко все более разнузданной травле оппозиции.
В 1924 году Троцкий написал обширную статью, обсуждавшую события 1917 года, ошибки руководства и меры, принятые для их исправления. Написание статьи было вызвано его опасениями по поводу ошибок революционного руководства в прошедшем году, особенно в Болгарии и Германии. Статья была написана в виде предисловия к сборнику его работ об Октябрьской революции и нацелена на то, чтобы служить учебником в искусстве революционного руководства. Так как этот обзор событий сильно ударял по репутации правящего «триумвирата» (Зиновьев, Каменев и Сталин), верхушка партии обрушилась на Троцкого и развязала так называемую «литературную дискуссию». В ходе этой очень односторонней «дискуссии» и в целях спасения репутаций членов «триумвирата» была развязана кампания грубой фальсификации событий Октября. Идейное сползание верхушки толкало в сторону неслыханного до тех пор тезиса о «непогрешимости» ЦК.
Между тем первые итоги проведения «новой экономической политики» привели к восстановлению сельского хозяйства, оздоровлению всего хозяйственного механизма, возрождению торговли и, в меньшей степени, к частичному восстановлению промышленности. На базе этих успехов правые и центр (Бухарин и Сталин) осенью 1924 года выдвинули тезис о возможности постепенного реформирования советского хозяйства в сторону социализма и построения в Советском Союзе социализма независимо от мировой революции. Председатель Коминтерна Зиновьев даже провозгласил лозунг «НЭП во внешней политике». Эта программа постепенных национальных реформ вырастала из эмпирических и эклектических склонностей некоторых вождей партии и опиралась на самодовольство средних партийных чиновников, их личное удовлетворение достигнутыми материальными благами и льготами. «Зачем нам мировая революция, — говорили они себе, — мы строим и построим социализм в России».
В течение следующих двух лет оппозиция развивалась идейно на почве борьбы за внутреннюю демократию, с одной стороны, и за мировую революцию против национальной ограниченности, с другой.
В течение 1925 года наметилась следующая тенденция советского хозяйства. В то время как сельское хозяйство восстанавливалось и расширялось, промышленность, особенно тяжелая, не находила достаточных средств для развития, часто оставалась без рынков и средств; промышленные товары, дорогие из-за плохой организации труда, не могли найти сбыта. Промышленный пролетариат бедствовал по сравнению с обогащением крестьянских верхов и нэпманов в городах.
К концу 1925 года внутри партии произошла еще одна перестановка сил: в октябре образовалась так называемая Ленинградская оппозиция под руководством Зиновьева и Каменева. В искаженном виде эта оппозиция выражала протест промышленного пролетариата против его тяжелого экономического и социального положения. Против своей воли Зиновьев, Каменев и их друзья были вынуждены повторить все аргументы сторонников Троцкого, высказанные ими в продолжение последних двух лет. В декабре 1925 г. открылся ХV съезд ВКП(б), и весом аппарата Сталин смог победить сторонников Зиновьева и Каменева.
В начале 1926 года Ленинградская оппозиция присоединилась к сторонникам Троцкого, и вместе они образовали так называемую Объединенную оппозицию. Программа оппозиции призывала к следующему. Во-первых, перестановка акцента хозяйственного развития СССР на долгосрочное центральное планирование и развитие тяжелой промышленности за счет более прогрессивного налогообложения крестьянских верхов и нэпманов. Во-вторых, отказ от национального реформизма и лозунга «социализма в одной стране» в пользу приспособления советского хозяйства к мировому разделению труда, то есть проведение шагов по интеграции в мировую экономику, защищая при этом социалистические начала советской промышленности. В-третьих, отказ от «НЭПа во внешней политике» в пользу самостоятельной политики Коминтерна и стратегического прицела на мировую революцию.
В течение 1926 года произошло мировое событие, которое произвело сильное влияние на внутрипартийную борьбу внутри СССР: Всеобщая забастовка в Великобритании в мае и её предательство лейбористами и профчиновниками из Англо-Русского комитета. Политика правых в Коминтерне привела к этому поражению коммунистических сил, но поскольку само поражение, казалось, отдаляло и уменьшало перспективы европейской революции, оно дало добавочный перевес позициям Бухарина и Сталина.
Подобное, но в ещё большей степени жестокое поражение потерпели коммунисты Китая в течение 1927 года. Под давлением Сталина и Бухарина китайская Компартия против своей воли подчинялась Гоминдану и его вождю Чан Кайши. Левая оппозиция в течение 1926 и 1927 года критиковала меньшевистско-эсеровскую позицию Сталина и призывала к восстановлению независимости КПК, к самостоятельной борьбе коммунистов против национальной буржуазии. Политика Сталина и Бухарина позволила Чан Кайши использовать популярность коммунистов в собственных целях, а когда его военщина была полностью подготовлена, он нанес по Компартии кровавый и жестокий удар: 12 апреля в Шанхае, месяц спустя в Чанше, а потом в других важнейших городах Китая десятки и сотни тысяч коммунистов были убиты, китайская революция была потоплена в крови.
Поражение китайской революции вызвало вспышку негодования среди наиболее сознательных членов партии и комсомола, расширение деятельности оппозиции летом и осенью 1927 года. Но, как и все поражения революции, этот провал привёл к дальнейшему разочарованию широких масс в революционных перспективах и к конечной изоляции самой оппозиции.
Таковы в общих чертах основные этапы событий и действия оппозиции. Как неоднократно писал Троцкий, оппозиция была права в своих опасениях и предостережениях, она предвидела основное развитие событий и предлагала правильную программу действий. Но каждое поражение мировой революции усиливало не оппозицию, а приспособленцев и чиновников вокруг Сталина.
Феликс Крайзель